Отцы и дети

Пройдут года, настанут сроки

И всё пойдёт совсем не так,

Мы станем жутко одиноки

И заведём себе собак.

Возможно не собак, а кошек –

Дается право выбирать.

И будем с ними из окошек,

Мы жизнь чужую наблюдать.

Помехой став на этом свете –

Торчащим из доски гвоздём.

Надеяться – заглянут дети….

И гладить тех, что заведём.

Но вспоминать о Машах, Мишах,

Их нянчить по ночам во сне...

Шаги знакомые заслышав –

Стать всех счастливей на земле.

Не любят меня

В разговорах всё время темня,

Ну, признались бы в чувствах хотя бы.

Знаю, бабы не любят меня

И притом незамужние бабы.

Слишком резок, бывает и груб,

Только, правда, дороже игры их

И порою срывается с губ,

Неприличный ужаснейший стих.

Им пусть ложь, но чтоб сладкий елей,

О любви и про чувства большие.

Я бы мог накропать, будь наглей,

Но претят мне пути обходные.

Вам бы лишь о любви трескотня,

Вы на лесть до безумия слабы…

Знаю, бабы не любят меня

И причём незамужние бабы.

Грустно, грустно

Дорогая – грустно, грустно,

Только ты меня поймёшь.

Горем делятся изустно,

Как молчать уж невтерпёж.

Мне казалось – всё бывало,

Но сегодня хуже нет.

Не участник карнавала,

Не попал и на банкет.

Извини – опять я ною,

Друг пред другом не хитрим.

Хорошо всегда с тобою,

Так давай поговорим.

Есть о чём нам покалякать,

И не в шутку, а всерьёз.

Хочешь плакать, можешь плакать,

Но на всё не хватит слёз.

Никогда из слёз горошин,

Не всходило ни цветка…

Я ещё тобой не брошен,

Значит, счастье есть пока.

Ну что ты ссоришься со мной

Ну что ты ссоришься со мной,

Мы всё равно же будем вместе.

(Михаил Таль).

Ну что ты ссоришься со мной,

Мы всё равно же будем вместе.

Согласна быть моей тюрьмой

И конвоиром при аресте?

Согласен быть приговорён

К тебе к пожизненному сроку.

Так будем рядом мы вдвоём

И целый мир неподалёку.

Свобода

Свобода – слово хитрое такое,

Всей сути не поймёт кто потупей.

Свобода – не прогулка без конвоя,

А просто право выбора цепей.

Опохмеляюсь

Дую шампанское – опохмеляюсь,

И привыкаю, ведь год же иной.

Тех, кто обижен был мной – извиняюсь,

С пьяной совсем не дружу головой.

Что приготовит нам год обезьяны?

Только гранату бы ей не давать.

Чтоб через год, я мечтаю, баяны,

Было за что нам на праздники рвать.

Чтоб не погиб ни солдат и не рота,

Волос не пал у детей с головы.

Максимум – свалится с хлебушка шпрота.

Жаль, что мечты это только, увы.

Центрифуга

Я приду с повинной, не простишь,

Потому и приходить нет смысла.

Каждый соблюдает свой престиж

И конец свой тянет коромысла.

Но в любви дано забыть про Я.

Про свои награды и заслуги.

Дорогая… милая… моя –

Разбросало нас, как в центрифуге.

Каждый соблюдает свой престиж.

Настроение

Тридцать первое. Вечер.

И погода хмура.

Президентские речи

И народа ура

С телевизора слышу,

Согреваю коньяк.

И соседи и мыши,

Всё посудою – бряк.

Я же пью без закуски,

А точнее цежу.

Тих, как будто не русский,

Нет во мне куражу.

Будет первое. Утро.

Старый год во вчера.

Праздник не был как будто,

Лишь блестит мишура.

ПослеНовогоднее

Поутру приход в себя внезапен.

Первое, январь, а в результате –

На лице сплошная сеть царапин,

В том вина сухариков в салате.

Брехня

Пусть многое не так, злой не имел я цели.

Невинно так сказать, бывает, натворил.

Не выдал меня Бог, и свиньи, глянь, не съели,

И даже сам себя в петле не удавил.

Но гложут всё равно, из прошлого, поступки.

Пусть в прошлом никого, там даже нет меня.

И нервы ни к чертям, почти хрустально хрупки,

Кругом твердят, что время лекарь – то брехня.