Как надоели (В.Н.Захарову)

Это одно из ранних стихотворений, перед настоящей публикацией изложено несколько в иной версии. Как уже писал ранее в комментариях, раньше я писал очень и очень длинно. Это пример тому, как я начинал писать.

Как надоели россказни и сказки,

Обман, наветы, ложная слеза

Как надоели без причины дрязги,

Лесть без стыда, но честные глаза.

Приберегите слезы для другого,

Когда не от души, они мутны.

Для горя, счастья и всего такого,

Ну для того, когда они нужны.

Как надоели подлость и подставы,

И уверенья: «получилось так»,

И наглое «мы все же были правы».

Да, если б были, —  этот мир — бардак.

Учтите те, кто строит эти козни,

Кичась своею левой правотой —

Стервятники обгложут ваши кости,

Когда казалось, обрели покой.

Как надоело тихое злорадство

От тех, что улыбаются в лицо.

Как надоело сучье панибратство,

Когда они берут тебя в кольцо.

Пора трубить победные вам звуки,

И разливать бокалами вино,

Ну нате вам, вяжите крепче руки,

На всякий случай ноги заодно.

Как надоели тайные наветы

От тех, кто рядом, дальним ни к чему.

И никому не нужные приветы,

Сказавшему их даже самому.

Ты, ложные приветы посылая,

Не понимаешь, что себе же врёшь.

Тем самым, может  быть, и не желая,

В себе же веру в искренность убьёшь.

Как надоели эти, что от веры,

Посты, псалмы, нравоученья, вот.

Что в поклонении не знают меры,

Готовы целый мир пустить в расход.

Да скольких ради веры загубили,

Под крики: Веру чистую спасай...

Но в ад себе дорогу замостили,

А думали – то направленье в рай.

Как надоело корчиться от боли,

Скрипя зубами, по ночам не спя

И думать о доставшейся нам роли,

Что мы играем время торопя.

А потому скептически в застолье,

Что толку нам здоровья то желать.

Давно смирились со страдальца  ролью,

О том молчим, чтоб близким не страдать.

Мир в который я не верю

И кто там встретит: Бог иль черти? –

Котел, готовя для меня.

Узнаю только после смерти,

Когда закончится возня –

Та, что мы жизнью называем,

До смертного цепляясь дня.

Но кто же встретит там…

Не знаю,

Так райский сад иль сноп огня?

И мне не сосчитать дорог,

Все достиженья и потери…

Откроют черти мне иль Бог,

Дверь в мир, в который я не верю.

Ох, доживешься ты до телогрейки

Ох, доживёшься ты до телогрейки,

Окурки будешь поднимать с земли.

Пока взаём тебе дают копейки,

Ну, а вернуть же требуют рубли.

И ты покорно платишь, платишь, плачешь,

Гася давно отсутствующий долг.

Не мучаясь вопросом: есть в том толк?

Чего не должен – сроду не оплатишь.

Нам с тобою, тогда повезло

Нам с тобою, тогда повезло.

И везенье то было не злато:

Просто выжили чёрту назло

Лишь немногие наши ребята.

Отрывая себя от земли

И в десятую за день атаку

Мы бежали, но пишется «шли»,

Доверяя судьбу Зодиаку.

Не пройдёт ощущенье вины,

Хоть судьба только в том виновата,

Что пришли мы живые, с войны,

А погибли другие ребята.

Да, война – это Вам не кино,

Не больница – вагон медсанбата

Просто выжили чёрту назло

И везение в том виновато.

Мат штука бесполезная

Мат штука бесполезная. Проверил.

Вот только, что обматерил кота –

Тот навзничь пал (скотина лицемерил)

И жрёт сметану так же – сволота

А потому на мат и нет надежды,

Тут явно фаворит простой кулак.

Зачем рядиться в белые одежды

И делать вид, как будто всё ништяк.

Опять наутро буду без сметаны

Кот под диван – да мне б такую прыть...

И на душе опять заноют раны,

Захочется всё матюками крыть.

Люби, страдай

Люби и от любви мой друг страдай,

Простых дорог в любви не выбирай.

И пусть погрязнешь в плотских ты утехах

Страдающим дорога точно в рай.

Поверь мой друг, что это верный путь –

Он позволяет бога обмануть.

У входа в рай, не обнаружить ты лжи,

Лицо страдальца Богу покажи.

Так, мысли

С монахом столкнулся у входа часовни.

Он мне прошептал, цепь креста теребя:

Ты в Бога не веришь?! Однако запомни.

Пусть ты и безбожник, он верит в тебя.

А я приходил – не туда, просто мимо.

С рождения в церквях совсем не бывал.

И в то, что не верю, уверен голимо,

Когда бы заставили, я б взбунтовал.

Он, видишь ли, верит. С чего, почему же?

Живу, указанием совести я.

Да видимо совесть Христа та не хуже.

А верю, не верю, так понял херня.

Загадка

это второе произведение, попытка писать от женского лица, первая попытка находится где-то на блоге, поставлю ссылку, как найду.

Мучаешься загадкой –

Я из полымя в холод.

Только была вот сладкой,

Как карамельный солод.

                   

Ровно через минуту,

Стану не слаще хины.

И затеваю смуту….

Ты поищи причины

Горечи поцелуя,

Я не скажу словечко.

Только лишь намекну я

Помнишь, дарил колечко….

Так дорогой, теплее,

Понял давно бы сам уж.

Нервы треплю тебе я,

Что не зовёшь ты замуж.

Слушаем живых

Русь еврейская. Михаил Анищенко-Шелехметский

Ты забыла еврейскую мудрость, о, Русь!

Ты забыла, что каждый исход без возврата.

Как Иаков во тьме, я за пятку держусь,

За холодную пятку ползущего брата.

Ощущая всей кожею мамин надсад,

Одолев неизбежное наполовину,

Мне бы дёрнуть его, затащить бы назад

И на горле его затянуть пуповину.

Мы ползём на просвет, пробираясь вперёд,

Приближая к себе небывалую драму…

Я ведь помню и знаю, что брат подрастёт,

И зарежет меня, и убьёт мою маму.

Но Ревекка устало лежит на боку,

Ей мерещится даль и сыновняя слава…

И кричу я всю ночь, но сказать не могу,

Чтоб она придушила меня и Исава.

Я кричу, но не помню звучания слов,

И отец мой глядит на меня без укора.

Вот и вызрели, как предсказанья богов,

В чреве юной Ревекки – Содом и Гоморра.

***
Мы проснулись, а позже уснём,

Навсегда, как бы жить ни хотели.

Только б это случилось не днём,

Лучше ночью, тихонько, в постели.

Не прощаться, чтоб нам, не просить,

И простить, чтобы нас не успели.

Что на смертном одре говорить.

Всё прошло, как бы мы ни хотели.

Глупо жить, если не умирать –

Смерть, всегда будет жизни основа,

Мы умерших цитируем …мать,

Забываем слова же живого.

Ты живой, сколько ни говори,

А умрешь, всё что было, так скосят.

Оправдают поступки твои,

Жаль Господь их об этом не спросит.

Миша умер, но я не молчу,

Говорят, что несёшь – его нету.

Всё равно я кричу, я кричу,

Я кричу – обращаясь к Поэту.

Если Бог может слышать живых,

Правда, мертвых к нему, допускают.

Ты Господь прочитай Мишин стих,

За такие стихи всё прощают.

Ковчег

Говорят, нас очистил Великий потоп

И отмыл всю греховность с родимой Земли,

Отбирались в Ковчег те достойные, чтоб

От стихии спастись бы могли.

Нет – не верю, пожалуй, всё было не так – 

Не бурлили моря, грязь на дно не влекли…

Потому-то имеем развал и бардак

И безгрешны одни соловьи.

Получали билет, ни за ум, и не так,

Ни за святость, когда заплатить не могли…

Мне не веришь? Тогда посмотри на бардак,

Что покрыл всю поверхность земли.

первоначальный вариант лежит здесь