В те времена еще глухие,
За сотни лет до Октября,
Когда и не было России,
А Русью правили князья —
То век тринадцатый. Вкусили
Мы перед этим много лет
И до сих пор не позабыли,
Как кровью, потом мы добыли
Свободы, что сейчас уж нет.
Тевтонский Орден, Меченосцы
Топтали Копорье и Псков.
Как год, что эти рогоносцы,
Ломали русских мужиков.
Детей, младенцев не жалели,
По всей земле костры горели,
И гадкий запах жженых тел,
По всей округе уж смердел.
А вроде, как и мы, крестились.
Но были верой им плохи
Мы мылись, а они не мылись
Туманом «запахи» клубились,
Пришлось, изобрести духи…
Что тело мыть, когда душа
Дана была для куража.
Европы тонкие умы
За веру так уж и радели
Им очень претили Волхвы,
А жечь они тогда умели
И по Европе уж горели
Костры – палящие несчастных
Девиц, для мира безопасных,
А потому и жертв напрасных...
Вот так Европы изуверы,
Не зная совести и меры,
Себя очистили от скверы,
И к нам, за этим же пришли,
Европы тонкие умы,
Для нас же войско сатаны.
Что странно, только год назад,
Устроили мы шведам ад,
Что у реки Ижора били,
Прошел лишь год, а позабыли
И вот по кругу все опять —
Себя нам нужно защищать.
Свои пенаты возвращать
И вот собрать решили рать,
Пусть Русь и дрянь, но все же мать.
Подумав долго. Наконец,
Решили положить конец
Своим страданьям и позору,
Не потакать нам все же вору.
На вече порешил народ,
Так кто ж на бой их поведет.
А тот, кого лишь год назад,
Отправили пинком под зад,
Как в ссылку, в Перяславль-Залесский,
Кто прозван был тогда уж — Невский,
Кем швед, лишь год назад побит,
Кто сразу был и позабыт.
Издревле на Руси так было —
Спасителя всегда — на мыло.
А чуть чего, мы на порог —
«С бедой бы справиться помог».
Князь Александр и новгородцы
Где русский, да и инородцы,
Но разбирать нам не с руки
Княжей дружины и полки
Все как один. И не за славой,
По сути, и не державой,
А за себя, за свой живот,
Но все ж сплотился наш народ.
В России было так всегда,
Нас вместе сводит лишь беда
С тех пор, а дальше навсегда.
Сошлись на озере. Колонной
Шли эсты, датские сыны
И рыцари, самовлюбленно
Держали стройные ряды.
Пехота, как всегда — вперед,
Ей начинать всегда пристало
А рыцарь славу соберет,
Коль время собирать настало
Пока же наверху забрало.
Весна. И верба расцветала —
Хоть пух, а словно из металла
Природа чуяла, вот-вот
Ужасное, произойдет
И точно, чуть рассветало….
Куда не оглянись, в окрест
Тут что ни плащ, то черный крест….
Так утром, пятого апреля
Настало для убийства время.
О том не стоит горевать,
Коль убивать, так убивать.
А нам лишь день бы простоять
Ты помоги, природа — мать,
Не зря же собирали рать.
В тот день Господь был явно с нами,
У острова — Вороний Камень.
Он посчитал — настало время,
Когда должны мы сбросить бремя.
Позор наш тот трехвековой,
Что дорожили головой,
Когда делились по дворам,
Мы не народом были — племя,
Что расползлось по всем углам —
Не нация, а просто хлам;
Не государство, а бедлам.
Учили нас, да толку нет.
Монгол, а также печенег
Да то впустую время трата
У нас всегда ведь — брат на брата.
Сегодня друг, а завтра враг
Вчера мудрец, сейчас дурак
Нас не поймешь ты просто так
И среди поля, есть овраг….
Мы отходили. Не с руки
Нам было подставлять полки.
Они за нами, эсты*, чуди** —
В металл закованные люди,
Что не спешили никуда,
Нельзя спешить на глади льда.
Да и спешить куда? Добыча
Отходит, разве что не хныча,
Раз так, свиньёю прут, без страха
Для них, ведь мать родная — плаха.
Среди сержантов епископа***
Не выжить нам, как в дни потопа.
Идут, их лошади храпят.
Металл с макушки и до пят.
Не взять стрелой, мечом не взять.
Не выстоять, не устоять,
И страх в душе, не удержать.
Идешь. А хочется бежать,
Ну как от тёщи тот же зять.
Но вот, как вкопанные встали
Когда настал тот страшный миг,
За похоронным звоном стали.
Не слышно даже смертный крик…
И пот ручьем за воротник.
Кольчуги здесь не помогали —
Да и куда им против стали.
Не больше толку и от лат,
Когда вокруг такой расклад….
Тут не поймешь — где свой, чужой.
Где мертвый, ну а где живой.
Когда идет то вкривь, то вкось.
Где ты, или тебя насквозь
Копьем, или мечём проткнут,
Иль просто голову снесут…
Что дорожить тут головой,
Коль ты ввязался в смертный бой
Погибнет первым, кто дрожит
Своею жизнью дорожит,
А смерть – тут рядышком стоит.
Кровь на снегу рубином стыла.
Концами копей, смерть завыла.
Вот попирует вороньё
Смерть просит — дайте мне моё.
Она получит — дождалась,
В тот день до горла напилась
Той крови, что из ран хлестала
Рубином на снегу сверкала
И заливала всем глаза….
Что смыть, способна лишь слеза
Но не до слез, сегодня бой,
Мы в день поплачемся другой,
Ну те, кто будет с головой.
Рубились насмерть... Отступили
Рога победу протрубили,
Но рано, не закончен бой.
Он чуть затих и вот другой…
Мы с двух сторон, что было силы.
Рубили справа, слева били.
Был тот нежданным оборот,
Чуть постояли, вновь — на лед.
Мы и они, они и мы,
На лед бегом, как от чумы
Но был ли от погони толк,
Когда б ни наш засадный полк?
Удар последний. С тылу, роковой
Железной, не расслабленной рукой,
Семь верст, стегали их как плеть.
Семь верст, вокруг лишь только смерть.
На запад к берегу. И вот
Устал, и подломился лед.
Пошли ко дну. Как не кричи,
Как не хватайся за мечи.
Но не поможет. Только бог
Спасти бы должен, но не смог.
А может он не захотел? —
Любовь к Руси он возымел.
За те страдания — до коле
Не знали мы три века воли.
И после этого пока —
Не будем знать еще века,
Уж больно ценность высока….
А лед крошился и крошился
На том уж бой и завершился.
Как тут уж было убивать?,
Вершила суд природа мать.
Затем она ещё не раз
Спасала Русь в суровый час
Порою, воевав за нас…
Всегда брести, не зная брода,
Привычка нашего народа.
И в этот раз не там шагнули,
Но все ж воды не зачерпнули
Не получили даже дули,
Проснулись и опять уснули.
Вот тонут кони боевые —
Уходят подводу хрипя,
И их наездники лихие,
Теперь уж каждый за себя….
Так умирать, кому охота
Пусть рыцарь ты, да хоть пехота.
Так их немало полегло,
И лишь немногим повезло.
Дойти до западного брега
Где с жажды наглотаться снега.
И ждать — добьют, иль не добьют?
В полон возьмут, или убьют? —
Засунув в прорубь головой…..
О том, не будем друг ты мой
Зачем? Начнём абзац другой.
Теперь, там только тишь, и гладь
Природа. Просто благодать
Крестов не ставят на воде, у нас,
И думаю нигде
Ведь не надежна водна гладь,
На ней ни строить, ни пахать,
И не пройтись, ни погулять,
И ягод не пособирать
В тот год, спасение в беде
Нашла Россия на воде,
С тех пор как будто на кресте,
Стигматы, как на бересте.
То первый раз, когда пехота,
Разбила рыцарскую рать
Да что об этом вспоминать,
О бывшей силе тосковать
Ведь прежней славой боевой,
Не защитится, боже мой.
Всегда доказывать придется,
Что силушка у нас найдется.
Да не один, а много раз,
Европа ведь не любит нас
Точней боится — почему?
Глядит на нас как на чуму…
Известно богу одному,
Да может ещё Волхву,
Что чернокнижником слывёт,
Но в Мага верует народ.
*****
Победа любит тех, кто дерзкий.
С тех пор есть — Александр Невский,
И ошибиться не боюсь,
С тех пор, и есть святая Русь.
С тех пор, нам многое дано —
Полтава и Бородино,
И вместе с ними, точно в ряд
И Курск, а также Сталинград.
****
Теперь, как ни старалось время
Мы есть! И живо наше семя!
И пусть в России жизнь не мёд,
Как ни старайся – не умрёт….
На том закончу свой рассказ
То время былью поросло
Но вспоминайте, и не раз
Что не было б России — нас
Когда тогда б не повезло
Не знаю то добро иль зло.
* Эсты — древнее название средневекового населения современной Эстонии, на момент битвы входили в войско Ордена в качестве ополченцев
** Чуди – общее название народностей (ливов, латгаллов, куршей), проживавших в местности, прилегающей к Чудскому озеру, и в большинстве своём, поддержавшее войско Ордена
*** Сержанты епископа – отряд Дерптского епископа принимавший участие в битве на стороне Ордена
